Солдатенок - Айтматов Чингиз

Солдатенок 

…Картину начали показывать после работы, когда стемнело. А до этого он просто истомился от ожидания. Но зато муки его были вознаграждены. Фильм был про войну. На белом полотнище, повешенном между двумя столбами в конце кошары, началось сражение, загрохотали выстрелы, со свистом взымали ввысь ракеты, добела освещая истерзанную всполохами  тьму и приникших к земле разведчиков. Ракеты гасли, и разведчики снова бросались вперед. А пулеметы строчили среди ночи так, что у мальчика дух занимался. Вот это была война!

    Вообще-то забавно падают люди на войне. Точь-в-точь как они, когда играют в войну. Он тоже умеет так падать, с разбегу, будто дали тебе подножку. Больно, правда, расшибешься, но ничего, встанешь – и снова в наступление, и забудешь об ушибах. А эти не встают, остаются лежать на земле темными неподвижными бугорками. Он умел падать и по-другому, как те, кому пуля попадала в живот. Они падают не сразу, сперва схватятся за живот, потом согнутся и медленно валятся на траву, роняя из рук оружие. После этого он обьявлял, что не убит, и снова воевал. А эти не поднимались.

   А теперь, с той минуты, как мать шепнула ему: «Смотри, это твой отец», солдат на экране стал его отцом. И мальчик уже думал о нем, как о своем отце. Он действительно чем-то  очень походил на военную фотографию отца, молодого солдата в пилотке. На ту самую фотографию, которую они потом увеличили и повесили в рамке под стеклом.

     А в тот час Авалбек смотрел на отца глазами сына, и в его детской душе поднимались горячая волна неизведанной сыновней любви и нежности. Отец на экране словно бы знал, что за ним следит сын, и словно бы хотел за свою мгновенную жизь в кино показать себя таким, чтобы сын вечно помнил о нем и вечно гордился им – солдатом минувшей войны. И война с этой минуты уже не казалась мальчику забавной, и ничего смешного небыло в том, как падали люди. Война стала серьезней, тревожней, страшней. И он впервые испытал чувство страха за близкого человека, за того человека, которого ему всегда не хватало.

      Сыну казалось, что он сам там, рядом с отцом, в огне и грохоте войны. Он подпрыгивал на коленях матери, когда танки горели черным дымом, когда гусеницы их слетали с колес, когда они слепо и злобно кружились на одном месте. Он притихал, собирался в комок, когда падали наши солдаты у орудия. Их становилось все меньше и меньше… А мать плакала, лицо ее было мокрым и горячим.

      Пушку отца искорежило и обросило в сторону. Но сам он еще жив. Он медленно встает с земли и идет, обгоревший, в дымящихся клочьях одежды, навстречу танку. В руках у него граната. Он уже ничего не видит и не слышит. Он собирает в себе последние силы.

-         Стой, не пройдешь! – Он замахивается гранатой. И замирает на секунду в этой позе, с искаженным от ненависти и боли лицом.

     Мать так сильно стиснула сыну руку, что он чуть не задохнулся. Он хотел вырваться и броситься к отцу, но из дула танка плеснула длинная пулеметная очередь, и отец упал, как срубленное дерево.

     И только теперь, впервые в жизни, он познал горечь утраты. Ему вдруг стало до невозможности обидно, больно, горестно за убитого в бою отца. Ему вдруг захотелось обнять мать и заплакать, и чтобы она плакала вместе с ним. Но она молчала, сжав кулаки, сглатывая слезы.

       Он не знал, что с этого часа в нем начал жить отец, давно погибший на войне.

 Джерело: Айтматов Ч. Т. Солдатенок : рассказ / Ч. Т. Айтматов ; худож. Ю. Ким. – Фрунзе, 1984. – С. 5, 6, 11, 12, 18.