Динь-Даг - Коковин Евгений Степанович

ДИНЬ-ДАГ

Повесть-сказка

Светлой памяти северного ска­зочника и художника Степана Григорьевича Писахова

ВЕЛИКИЙ ПУТЕШЕСТВЕННИК

     Имя своё он получил от Витальки Голубкова. А случилось это очень просто, вот так.

Сидел Виталька на полу в комнате и строил вы­сотный дом. Дом получился очень высокий. Правда, он был пониже настоящего небоскрёба, но зато намного выше папиного письменного стола.

Толстые и тяжёлые, словно кованые, книги, картонки из-под ботинок «Скороход», цветистые, пахучие коробки от конфет и одеколона, спичеч­ные коробки с кораблями, маяками, автомашина­ми, медведями и чайками, детские кубики с буква­ми и картинками, веснушчатые кости домино — всё пригодилось инженеру Витальке Голубкову для строительства.

Хотя Витальке ещё совсем недавно исполнилось только шесть лет, был он неутомимый выдумщик и труженик. Вчера он превратился в доктора и усерд­но лечил Катюшкиных кукол с разбитыми голова­ми и оторванными руками. А сегодня решил стать инженером и построить высоченный дом.

Какой это был дом — двадцать пять этажей! Таких домов в городе, где жил Виталька, конечно, пока ещё не строили. И жить в таком доме было од­но удовольствие.

Виталька сидел на полу и размышлял, где и ко­го в этом великолепном доме поселить.

— Тут будет папина работа, — шептал он. — Совсем близко папе на работу ходить. Тут будет магазин с булками, тут — магазин с мороженым, а здесь — магазин с игрушками... Вот здесь будет жить бабушка, а на самом верху — мы с папой, ма­мой и Катюшкой. Высоко, и всё вокруг видно...

В это время в прихожей раздался резкий и ко­роткий звонок. Так коротко звонит только отец. Виталька вскочил и широко распахнул дверь ком­наты. Он с нетерпением ждал прихода отца, чтобы показать ему своё чудесное двадцатнпятиэтажное сооружение. Но распахнул Виталька дверь на свою беду.

В комнату забежал вертлявый и плутоватый^          пёс Каштан. Не успел Виталька на него прикрик­нуть, как быстрый Каштан с ходу сунул свой везде­сущий, шмыгающий нос во второй этаж высотного дома. Должно быть, Каштана привлёк острый и ду­шистый запах конфетных коробок.

И тут произошла величайшая катастрофа. Дом с грохотом рухнул.

—       А-а-а! — завопил Виталька истошно. — Каштанище противный! Я тебе покажу! А-а-а!..

Он схватил метёлку и ударил пса. Перепуган­ный Каштан поджал хвост и юркнул в дверь, а Ви­талька сел на пол и разревелся.

Нет, Виталька не был плаксой. Но ведь сами по­думайте, разве не обидно? Целых три часа строил Виталька свой многоэтажный, с лифтом, много­квартирный, с водопроводом, с магазинами и па­рикмахерскими, огромный высотный дом. Сколько тут было положено труда архитекторов и инжене­ров, каменщиков и плотников, маляров и штукату­ров, трубопроводчиков и электромонтёров! И вдруг появился этот бессовестный, глупый пёс и всё раз­рушил. При таком бедствии поневоле заревёшь.

Тут в комнату вошёл отец. Он работал мастером на машиностроительном заводе и, как это точно знал Виталька, был вообще мастером на все руки. Витальке он мастерил корабли и самолёты, Катюшке рисовал цветы и клеил бумажные домики, а ма­ме ремонтировал швейную машину, электроплитку, замки и точил ножи и ножницы. Кроме того, он сам белил дома потолки, оклеивал обоями стены, чи­нил стулья и любил играть в шахматы.

       Ты опять наводнение устраиваешь? — ска­зал отец, присаживаясь на пол рядом с сыном.

- Я... я... строил, строил... — захлёбываясь, от­ветил Виталька. А он прибежал и всё сломал...

—       Кто прибежал?

—       Этот противный Каштанище! А я ещё ему утром полконфеты отдал. А дом был вот какой вы­сокий! — Виталька поднялся с пола и вытянул ру­ку вверх до отказа. 

Виталька немного схитрил, преувеличил высо­ту своего разрушенного дома примерно на полмет­ра. А ведь лучше, если новый дом будет ещё выше прежнего. Так оно и вышло.

—        Ничего, — сказал отец. — Мы построим дом ещё выше! А Каштана накажем и не примем его играть.

Виталька одним глазом тайком взглянул на от­ца и снова захныкал.

Отец тоже встал и пошарил рукой в карманах, но ничего не нашёл. В руке оказалась лишь пятна­дцатикопеечная монетка.

Отец подбросил монету кверху и щёлкнул паль­цами.

Монета упала на пол и звякнула: динь! Под­прыгнула и второй раз упала уже на ребро. Звук получился глухой: даг!

Виталька засмеялся.

—       Динь-Даг! — сказал он. — Это его так зо­вут, да?

—        Кого? — удивился отец.

—        Деньгу зовут Динь-Даг. Он сам сказал, прав­да? — Виталька тоже подбросил монету, и снова раздался двойной звук — звонкий и глухой: динь- даг.

—        Правильно, — согласился отец. — Его зовут Динь-Даг.

—        А фамилия у него какая? — спросил Ви­талька.

—        Фамилия? — Отец задумался, потёр лоб ла­донью и торжественно произнёс: — Фамилия его Пятиалтынный!

—       Почему Пятиалтынный?

—        Потому что эта монета — пятнадцать ко­пеек. В ней пять алтын. А алтыном раньше назы­вали три копейки. Трижды пять будет пятнадцать. Пятиалтынный и получается.

Так Динь-Даг получил своё имя.

Отец в этот день вернулся с работы раньше обычного, потому что была суббота. А мама совсем забыла о том, что сегодня суббота, и к приходу от­ца обед ещё не был готов.

В ожидании обеда папа и Виталька стали стро­ить новый, дом. К старому строительному материа­лу они ещё добавили две мамины резные шкатулки из-под ниток и пуговиц, ящик с инструментами и коробку от патефонных пластинок.

Новый дом получился на славу, выше и краси­вее прежнего. И все любовались огромным соору­жением — и Виталька, и папа, и мама, и Катюшка. Только Каштана уже в комнату не пускали. Всё равно в архитектуре он ничего не понимал.

Виталька пообедал раньше всех и скорее опять побежал в ту комнату, где стоял его замечатель­ный дом. И тут ему показалось, что дому чего-то не хватает.

—        Ага! — весело воскликнул Виталька. — На дом нужно звезду!

На полу около дома лежал забытый пятиал­тынный Динь-Даг. Виталька взял Динь-Дага и ещё веселее закричал:

—        Звезда на доме будет серебряная! Звезду я сделаю из деньги!

В комнате стоял отцовский маленький слесар­ный верстак. К верстаку были привинчены малень­кие слесарные параллельные тиски.

Виталька развёл губки тисков и потом зажал в них монету.

—         Ай! — взвизгнул Динь-Даг. — Больно!

Но Виталька не обратил никакого внимания на жалобу Динь-Дага. Он вытащил из ящика трёхгран­ный напильник и приготовился пилить. Он провёл по монете углом напильника один раз. Появилась заметная царапина.

—        Дзи! — отчаянно пропищал Динь-Даг. — Больно!

Вошёл отец и, увидев, чем занимается сын, на-» ставительно сказал:

—         Вот это не дело, Виктор! Деньги государст­венные, наши советские, и портить их нельзя.

—        Я хотел сделать звезду на дом, — виновато признался Виталька.

—        Звезду мы сделаем из серебряной бумаги.

И отец в самом деле быстро и ловко вырезал большую блестящую звезду из конфетной фольги. А Динь-Дага он освободил из тисочного плена и по­ложил в карман.

—         Завтра воскресенье, — заметил он. — Мы с тобой, Виталька, пойдём гулять и на эти деньги ку­пим мороженого.

—        Ладно, — согласился Виталька. — Пойдём гулять и купим мороженого.

Какой же мальчишка откажется от морожено­го. Во всей истории ещё такого случая не было.

А Динь-Даг облегчённо вздохнул и на радостях запел свою любимую песенку:

Я путешественник великий,

Все это знают хорошо.

Динь-динь!

 Динь-даг!

От песенки Динь-Дага попахивало хвастовст­вом. Но была в словах песенки и доля правды. По­путешествовал Динь-Даг немало.

Если вспомнить, то после монетного двора, где Динь-Даг родился, он столько повидал, что ему мог бы позавидовать любой искатель приключений.

Бывали ли вы, например, в могучем сейфе Го­сударственного банка? А вот Динь-Даг там побы­вал дважды. Он перезнакомился с другими монета­ми, с ключами в карманах, лежал в клетке мага­зинной кассы с другими пятиалтынными, видел дамские сумочки, кошельки, портмоне и бумажни­ки. А сколько он слышал самых разнообразных историй, весёлых и грустных, смешных и трога­тельных, — можно бы написать большую книгу!

Л сколько он ещё будет путешествовать, сколь­ко увидит разных людей — злых и весёлых, трудо­любивых и ленивцев, молчаливых и болтунов! И сколько он ещё услышит разговоров, смеха и ры­даний, споров, былей и небылиц!

Динь-Даг спокойно отдыхал в кармане отцов­ского пиджака. А утром в воскресенье он отправил­ся гулять и вдруг оказался в железной тарелке у продавщицы мороженого. Он даже не успел попро­щаться с Виталькой. Так всё произошло быстро и неожиданно. А Виталька всё-таки сказал:

— До свиданья, Динь-Даг!

         Джерело: Коковин Евгений Степанович.  Великий путешественник  / Е. С. Коковин // Динь-Даг / Е. С. Коковин. - М., 1962. - С. 7-13.